Лгать для меня также тяжело, как и надевать штаны.

История о том, как я в первый раз жизни солгал и мучился при этом.

Заставить кристально честного человека лгать - это подвергнуть его тяжёлому моральному унижению. Тяжело надевать на себя эти мерзкие штаны даже на один день, ради того, чтобы устроиться на работу. Но и лгать начальнику отдела кадров о том, что я буду работать в штанах, оказалось для меня также невыносимо тяжело.

Мировому судье судебного участка №2
Истец Фомин Владимир Леонидович, проживающий по адресу
Г. Кинешма, ул. Макарова, 41-47
Ответчик ООО «Поддержка», Ул. Фабричный двор, д.1

Исковое заявление о признании недействительным отказа в приёме на работу.

          6 июня 2005 года Центр занятости населения направил меня с рекомендательным письмом в ООО «Поддержка» на должность транспортировщика. Когда 7 июня 2005 года я зашёл с рекомендательным письмом в отдел кадров, начальник отдела кадров сказала мне:
          - Зарплата 2000. Посмотрите, пожалуйста, коллективный договор. Транспортировщик у нас в чесально-ленторовничный цех требуется. Он должен носить костюм хлопчатобумажный, рукавицы комбинированные – спецодежда. Если у нас человек не соблюдает правила техники безопасности и охраны труда, то может администрация цеха лишать премии его по коллективному договору.
          - Ну, а если я хлопчатобумажный длинный халат надену? - спросил я.
          - Но вы же прочитали. Транспортировщик у нас – там же подразумеваются наклоны, - сказала мне начальник.
          - Но если я до самых пят надену платье хлопчатобумажное и плотное, - возразил я ей.
          - Но вы же прочитали этот документ. Он утверждён, с одной стороны, от работодателя управляющим Хохловым, а от работников – председателем профкома Серпковой Людмилой Анатольевной. То есть на конференции стороны договорились, что они будут выполнять требования вот этого коллективного договора. И здесь чёрным по белому всё это прописано – кому чего выдаётся. У нас составляются заявки централизованно в отдел снабжения, они обеспечивают спецодеждой все цеха, и таким образом мы обеспечиваем всех спецодеждой. В одном цехе у нас работники носят одного цвета халаты, в другом цехе – другого цвета халаты.
          - А почему такие правила по те6хнике безопасности приняли. Если, например, длинное до самых пят облегающее платье…- возразил я.
          Она перебила меня, сказав:
          - А потому что вы запутаетесь в этом длинном платье, или у вас край попадёт в конвейер, Вы валиком прищемите, и неизвестно какие последствия. Конвейер протяжённостью до километра по этажам фабрики, и что тут может произойти? Несчастный случай. То есть вся эта спецодежда продумана, разработана и утверждена. Над этим коллективным договором мы очень долго работали, чтобы он соответствовал и технике безопасности, и чтобы права работников не ущемлялись. Вот такой у нас порядок. Пожалуйста, если Вас такое устраивает… Почитайте правила внутреннего распорядка. У нас высокие требования к дисциплине.
          Я сказал:
          - Такие условия меня, конечно, не устраивают.
          Она сказала:
          - Поэтому я и знакомлю Вас с этим заблаговременно, чтобы у Вас не было потом недоразумений, и у нас тоже.
          Тогда я спросил начальника отдела кадров:
          - А если меня лишат премии, какую зарплату я получу? Тысячу рублей что ли?
          Она ответила:
          - У нас премия где-то до 80%. Положение о премировании находится в отделе труда. Там на каждую профессию свой размер премии.
          - Ну, раза в два что ли уменьшится размер моей получки? – спросил я.
          - Нет, не в два раза, а где-то в полтора, - ответила мне начальник отдела кадров. – Ну, и зачем это вам нужно работать бесплатно то? Вот, каждый месяц Вас будут наказывать. Вам это нужно?
          Тогда я сказал:
          - Но положение безработного очень унизительно. Мне люди в глаза смеются, говорят: пока ты штаны не наденешь – никто тебя на работу не возьмет.
          - Я вам показала документ, - сказала она. – Требуются транспортировщики. Работа с наклонами.
          - А операторами чесального оборудования девушки работают? – спросил я.
          - Да. Для этой работы – хлопчатобумажные халаты, - ответила она.
          - Не примите ли меня оператором чесального оборудования? – спросил я.
          - Уже набрали, - отвечала она. – Нам нужны транспортировщики.
          - А мотальщики не требуются? - спросил я.
          - Нет. Нам нужны транспортировщики, слесаря аварийно-восстановительных работ и электромонтёры. У вас есть такие специальности.
          - Нет, - ответил я. – А учеников принимаете?
          - Нет, - ответила она. - У нас все на местах. Только транспортировщики требуются. Так что думайте…
          - Ну что же, буду искать тогда место ткача, - сказал я. – Скажу, что с условиями работы не согласен.
          После этого я вышел на улицу. И мне стало очень тошно. «Почему я отступил?» - возмущался я, негодуя на себя. Унизительнее быть безработным, чем терпеть наказания ежемесячно в виде лишения премий за свои убеждения. Я вдруг осознал, что рад работать даже совсем бесплатно, но только быть честным и полезным для общества человеком.
          Я решил вернуться в отдел кадров и настаивать на предоставлении работы. Зашедши в отдел кадров, я сказал, что передумал и хочу устроиться на работу транспортировщиком.
          - А как Вы будете работать? – сказала она. – Вам читали коллективный договор. Вы должны ходить в брюках.
          - Я буду обжаловать действия администрации потом в суде, если меня лишат премии за то, что я буду ходить на работе в платье.
          - А как Вы обжалуете, если у нас в коллективном договоре написано.
          - Буду обжаловать коллективный договор, - сказал я.
          - Вы не можете. Это наш коллективный договор, а не Ваш.
          - Наверное, я смогу обжаловать это потом в суде, если меня лишат премии за то, что я отказываюсь носить спецодежду.
          - Нет, не сможете. Мы сразу Вас предупреждали.
          Какая то другая женщина, возможно, это была инструктор по технике безопасности, сказала:
          - Моё требование – чтобы ходили все в спецодежде.
          - А что же мне делать, если мои убеждения не позволяют мне носить брюки? Что же мне, без работы что ли оставаться? Как же мне получить право на труд?
          - Это не только требование коллективного договора, но и требование инспекции по охране труда, сказали мне в отделе кадров.
          - Я постараюсь доказать на суде, что моя форма одежды не является нарушением техники безопасности.
          - У нас есть конкретные типовые нормы на каждую профессию: кто в чём должен ходить, сказали мне тогда.
          - Я докажу, что длинное узкое платье не противоречит технике безопасности.
          - Противоречит.
          - Почему?
          - Если платье – значит, женщина, а женщинам поднимать тяжести и возить нельзя. Мы на такую работу женщин не принимаем.
          - А вот это Вы не правильно говорите, что если платье – то женщина. По законодательству мужчина тоже имеет право носить платье.
          - Нет, конечно, он мужчина, - возразила начальник отдела кадров. – Но дело здесь вот в чём. Когда человек ставит тазик с лентой на конвейер, он может зацепить за край одежды, защемить и поставить на конвейер. А конвейер имеет продолжительность около километра. Вот если его затянет этим конвейером.
          - Ну, я надену такое узкое платье, которое будет, как брюки. Оно не попадёт в конвейер, - сказал я.
          - Если Вы наденете такое узкое платье, то оно будет сковывать Ваши движения, а Вы пришли работать, а не стоять столбом.
          - Но я буду хорошо справляться с работой.
          - Знаете, что я Вам хочу сказать. Здесь вот, прежде чем написать каждое слово, люди думали.
          - Ну что же. Пишите мне направление на работу. Если суд отклонит мой иск, когда меня лишат премии, то мне денег не жалко. Пускай я останусь без премии. Я всё равно хочу работать и требую предоставить мне работу транспортировщика.
          - Вы согласны носить предложенную нами форму одежды. Или Вас будут наказывать, лишать премии.
          - Да, я согласен с такими условиями, пускай меня лишают премии.
          Через некоторое время я сказал о том, что в эту субботу в 20.05 будет репортаж обо мне по НТВ, что телекомментаторы всё равно будут проводить расследование по поводу того, почему я не могу никуда устроиться на работу.
          - Знаете, мне это не интересно, - отвечала начальник отдела кадров.
          Затем она попросила мой паспорт.
          - Если Вам хочется кого-то шокировать, Вы могли бы это делать где-нибудь в другом месте, - сказала мне она.
          - Но мне убеждения не позволяют надевать на себя брюки. Я считаю ношение брюк срамом и величайшим грехом. Мне убеждения не позволяют надеть на себя брюки даже на минуту! Это мои личные религиозные убеждения.
          - Мало ли какие у Вас убеждения. Никто на них не посягает.
          - Но что же мне делать? Без работы что ли оставаться?
          - Работайте. Но существуют определённые правила, которым мы все должны подчиняться.
          - Что за рабство! – воскликнул я. – Ну, почему мужчине не разрешено носить ту же одежду, что и женщинам?!
          - Носите. Вышли за территорию фабрики и носите всё, что Вам вздумается.
          - Но что же делать мужчине, который не может носить брюки? Без работы что ли оставаться?
          - Нет. На работе он будет работать в том, в чём положено. А за территорией фабрики – хоть в купальнике ходите – и это будет без разницы нам.
          Посмотрев мою трудовую книжку, начальник отдела кадров спросила:
          - Почему на «Красной Ветке» рассчитались, когда работали оператором мотального оборудования в 1991 году?
          Я сначала по ошибке ответил, что поступил тогда учиться, наверное, в техникум Электронных приборов, но потом вспомнил, что окончил этот техникум до того.
          - Я перешёл тогда в ткачи на вторую фабрику. У ткачей зарплата больше, - ответил я.
          - Знаете, нам такую установку дали: кто рассчитался у нас, кому у нас не понравилось – того не брать.
          - Нет такого закона. Это я тоже обжалую в суде, - сказал я.
          - Нигде не задерживался, - сказала она.
          - Ну, это моё право. Имею право вообще месяц работать, а потом пять месяцев отдыхать.
          - Можете вообще не работать.
          - Но 64 статья Трудового Кодекса запрещает необоснованный отказ в приёме на работу.
          - У Вас вся Трудовая книжка исписана. Судя по этому, Вы нигде не задерживались. А нам текучесть кадров тоже не очень то нужна.
          - Ну, на время отпусков я могу Вам предложить работу транспортировщика. … у Вас и профессии то все такие, на которых можно хорошо заработать.
          - Но вот ткачи то нигде сейчас не требуются. Нет заявок на бирже труда на ткачей.
          После этого начальник отдела кадров выписала мне пропуск к начальнику ленто-ровничного цеха. Начальник ленто-ровничного цеха спросила меня, ознакомили ли меня с правилами трудового распорядка. Я сказал, что с правилами ознакомлен и добавил:
          - Я считаю, что длинное облегающее платье не будет противоречить технике безопасности. У меня безвыходное положение, понимаете ли. Я не могу по своим религиозным убеждениям надевать штаны, но мне надо где-то работать, мне надо где-то находить средства к существованию. Я хлобчатобумажное длинное платье надену, до самых пят, ой, ниже коленочка, обтягивающее, чтобы оно никуда не попало.
          - Нет. Ну, Вам надо и наклоняться, и под машину лазить.
          - Но если я длинное платье надену, то ничего не будет видно. Согласно 64 статье Трудового Кодекса Вы обязаны взять меня на работу, ну, а дальше можете наказывать меня, зарплату мне не платить, премии лишать – это Ваше право. Вы знаете, брюки виновны в том, что я занимался онанизмом, потому что меня всю жизнь возбуждала мечта ходить в платье без трусов. Впрочем, Вы смотрите в эту субботу репортаж обо мне по НТВ, там всё об этом будет рассказано. Всё равно НТВ будет проводить независимое расследование, и никуда Вы не денетесь, Вам всё равно придётся меня принять на работу. Будет просто международный скандал. Мужчина имеет право носить ту одежду, которая ему нравится. Он не должен мучиться в ненавистной для него одежде.
          - Да работу то Вам трудно будет подобрать. Вы берёте мужскую работу…
          - Да мне любую работу нужно, какую угодно, срочно. У меня долг по алиментам, который мне надо выплатить. У меня в колонии сидит ребёнок, мать которого пьянствует. Мне нужно заработать денег, чтобы их положили на счёт колонии, чтобы у него были деньги, когда он выйдет из колонии, чтобы он опять воровать не пошёл.
          Я сразу же требовал обходной лист у начальника, говоря, что все остальные вопросы решатся потом.
          - А почему Вы рассчитались со второй фабрики, где Вы работали ткачом?
          - Там рабочие пьют. Поммастер станки не налаживает, и бахрома идёт на всех станках, а если его попросить, то он только наорёт на тебя. Основы все склеены, и станки не идут. Сейчас вторая фабрика продаётся. С ОАО «Томна» я уже давно сужусь, они утверждают, что они банкроты, и никаких вакансий у них нет. Потом Вы можете вообще уволить меня за нарушения трудовой дисциплины по 33 статье, но сейчас Вы обязаны взять меня на работу согласно статье 64 Трудового Кодекса, если свободные вакансии у Вас есть.
          - Но мы можем принять Вас только на время отпусков, – сказала мне начальник ленто-ровничного цеха.
          - Хорошо, возьмите только на время отпусков. Я согласен.
          - А Вас устроит работа сроком только на один месяц?
          - Устроит.
          - А до дома трудно Вам будет добираться.
          - Ничего. Я даже пешком похожу.
          - Никак не думал я, что мне так туго придётся с трудоустройством. Сазонов меня всегда принимал. И отпускать не хотел с работы, уговорил поработать ещё две недели, не рассчитываться.
          Тогда начальник цеха попросила ознакомить меня с работой и трудовыми обязанностями, провести по цеху, но сказала, что желательно, чтобы я работал в брюках и соблюдал порядок.
          - Неужели так трудно надеть на себя брюки? – спросила она.
          - Для меня это очень трудно, просто невыносимо! Иной раз мне приснится сон, что на мне брюки надеты, и мне становится так тошно, так противно, что жить не хочется. Для меня лучше повеситься, чем надеть на себя брюки даже на минуту. Поймите, я не вру. Я не шучу, это очень серьёзно.
          В кабинете сидела ещё одна какая-то женщина, которая сказала:
          - Но женщины под платьем трусики всё равно носят
          - Ну и очень плохо, что носят!– воскликнул я.
          - Вы ведь не носите под платьем трусиков? – спросила она.
          - Нет, - ответил я.
          После этого я ознакомился со своей работой, она показалась мне очень лёгкой и прекрасной, очень приятной работой. Я был счастлив, думая, что меня всё-таки по моей настойчивости решили принять, и громадная радость заполняла мою душу. Но тут я получил жестокий удар. Оказалось, что мне решили всё-таки отказать в трудоустройстве. Больше всего я боялся того, что мне скажут сейчас, что приняли уже другого человека, напишут на рекомендательном письме, что вакансий нет, как обычно. Только наличие диктофона немного меня утешало. Слава Богу, причину отказа написали другую, и у меня теперь есть надежда обжаловать отказ в трудоустройстве в суде.
          Пришедши снова в отдел кадров, сам не свой от горя, дрожащим голосом я произнёс:
          - Если вакансии есть, то Вы должны меня принять, а потом по 33 статье можете уволить за нарушение трудовой дисциплины.
          - Так Вы что, отказываетесь выполнять требования коллективного договора? – спросила меня начальник отдела кадров.
          - Нет. Я ничего такого не сказал. Я вообще ничего не утверждаю, - возразил я.
          - Ну, я и спрашиваю: Вы отказываетесь выполнять требования коллективного договора?
          - Нет, не отказываюсь, - первый раз в своей жизни солгал я, и мне стало так тяжело, так больно, и так противно, что просто нет слов, чтобы описать весь ужас моего состояния в эту минуту. Она принуждала меня лгать, чтобы получить работу! Я утешал себя мыслью, что мой обман раскроется же в первый мой рабочий день, когда я категорически откажусь надевать на себя брюки. Я оправдывал себя тем, что принуждён обстоятельствами к этой лжи, что у меня нет другого способа получить работу, как только дать обещание, которое я не намерен выполнять, то есть солгать, что буду его выполнять. Но совесть моя пришла в крайнее возмущение: «Я трус и приспособленец! Ради получения работы я стал лгать и хитрить! Я ничем не лучше других подлецов-приспособленцев в эту минуту!» Эти угрызения совести не давали мне никакого покоя и превращали моё существование в настоящий ад.
          - Но Вы сказали, что будете там работать в длинном платье облегающем.
          - Если я нарушу трудовой договор потом, то …
          Сделав ещё раз над собой невыносимо мучительное усилие, я ещё раз заставил себя солгать:
          - Я ещё не знаю, может быть, сам. Я ещё, может быть, подумаю.
          Я лгал! Боже, как это страшно для меня! Мои религиозные убеждения (то есть нравственные догмы) не позволяют мне лгать ни при каких обстоятельствах. Но я лгал, лгал первый раз в своей жизни. Я был уверен в том, что никогда не надену на своё тело эту мерзость – брюки, но лгал, что, может быть, надену, может быть, подумаю ещё.
          - Если я нарушу коллективный договор, то Вы имеете право уволить меня за это нарушение, - сказал я, желая в глубине души только одного: чтобы она догадалась, что я лгу, чтобы она не поверила моей лжи, чтобы только не была введена в заблуждение моим лживым обещанием работать в брюках. Я напряжённо думал и подыскивал такие слова, которые не давали бы ей права отказать мне в заключении трудового договора, но одновременно не ввели бы её в заблуждение. Нужно было придумать какую-нибудь такую абсурдную ложь, чтобы в неё невозможно было бы поверить, но при этом невозможно бы было также и доказать то, что я лгу. Мне этого никак не удавалось.
          - Вот Вы и подумайте. Мне надо, чтобы Вы сказали мне чётко и внятно, Вы будете выполнять правила техники безопасности?
          - Ну, хорошо, я скажу, что буду.
          Я бы ведь мог солгать, сказав одно только слово «буду». Но, добавив слово «скажу», я всеми силами стремился к тому, чтобы она догадалась о том, что я лгу, но не нашла повода отказать мне в заключении трудового договора.
          - Что означает слово «скажу»? – спросила она.
          - Ну, буду выполнять, - солгал я опять, надеясь на то, что смысл слова «скажу» она сама поняла правильно, и моя ложь не введёт её в заблуждение.
          - Вы отказались от своих слов.
          - Нет, не отказался. Я буду выполнять.
          «Всё-таки, может быть, я ведь и не лгу, - успокаивал я себя. – В коллективном договоре написано, что за нарушение правил техники безопасности меня могут лишить премии, но я согласен работать без премии за одну лишь самую скудную зарплату, лишь бы только работать, лишь бы выйти из этого унижающего человеческое достоинство положения безработного. В чём же тогда моё несогласие с коллективным договором? Я согласен с ним, добровольно отказываюсь от всех премиальных ради того, чтобы работать на фабрике в платье и не надевать на себя эту мерзость – штаны».
          - Я передумал, допустим, - сказал я, опять делая над собой мучительные усилия.
          - Ну, а потом Вы опять передумаете, сказала она.
          - Ну, может быть, - сознался я.
          Вся надежда была у меня на слово «может быть», которое позволяло мне как бы оставить в тайне своё намерение в первый же рабочий день нарушить установленные правила, и в то же время не лгать.
          - Вы мне при свидетелях сказали, что будете работать в облегающем платье. Тут было два человека. То есть Вы отказались выполнять правила коллективного договора.
          После этого я уже не мог больше терпеть и принуждать себя хитрить и сказал правду:
          - Ну, ладно, пишите «отказался выполнять правила коллективного договора», пишите, по какой причине Вы отказываете мне в трудоустройстве. Только Вы потом могли бы меня уволить за нарушение правил коллективного договора. Может, я сейчас передумал.
          - Вы может десять раз будете передумывать. Вы при свидетелях мне сказали. Вот я и пишу: «Отказался выполнять требования коллективного договора».
          На рекомендательном письме службы занятости начальник отдела кадров указала следующий мотив отказа в заключении со мной Трудового договора «Отказ выполнять требования коллективного договора на 2005-2007 г». Я считаю такой отказ в заключении Трудового договора незаконным, потому что, ознакомившись с коллективным договором, я согласен был с тем, чтобы меня регулярно лишали премии за отказ носить предложенную мне спец. одежду. Я очень нуждался в работе, потому что мне морально тяжело быть безработным и терпеть насмешки людей, считающих, что меня никуда не примут на работу, пока я не буду носить брюки. Я согласен был работать, регулярно не получая никаких премиальных. Ознакомившись со своими трудовыми обязанностями, я пришёл к выводу, что облегающая юбка не может противоречить технике безопасности, и норма, обязывающая носить всех рабочих брюки на мужской работе транспортировщика, является дискриминационной в отношении мужчин. Так как 64 статья Трудового Кодекса запрещает необоснованный отказ в приёме на работу, я прошу суд признать отказ в заключении Трудового договора незаконным и обязать ООО «Поддержка» принять меня на работу в качестве транспортировщика.

Аудиозаписи этих разговоров на диктофоне:

Аудиозапись №1.

Аудиозапись №2.

Аудиозапись №3.

Аудиозапись №4.

На главную страницу

Судебное заседание назначено на 29 июня 2005 года