Когда я пришёл в жилищный отдел ИвГУ 11 августа 2011 года, начальник жилищного отдела Кузнецова Марина Анатольевна показала мне Приказ №3/258 от 13 июля 2011 года «О внесении изменений в Правила внутреннего распорядка Ивановского государственного университета» и сказала:
– Вот, прочитайте, ознакомьтесь. Я же работаю согласно приказу.
Я просил её позволить расписаться в журнале:
– Ёлки палки. Так что тут, мне бы только расписаться, и всё.
– Я работаю согласно документам. Я не могу. В документе сказано: деловой стиль одежды.
Я спросил её :
– А по почте нельзя что ли прислать?
Она мне ответила:
– По почте здесь вообще нельзя. Мне личная подпись требуется. Вот, смотрите: регистрация заявок под личную подпись.
– Даже не знаю. Что мне делать? А так то как же?
– Вас и до занятий не допустят согласно этому документу, – сказала Марина Анатольевна. – общежитие – одно. Но и на занятия не допустят. Вот у нас такой документ.
– Ну, если в шотландском килте я приду, то, наверное, можно?
– Почему? Здесь же написано, конкретизировано даже: платья и юбки для мужчин.
– Ну как то килт то, наверное, не …
– Ну как это, юбка, наверное. Платья и юбки для мужчин. Слишком открытые наряды для женщин, за исключением репетиций и представлений художественной самодеятельности.
– Но это тогда дискриминация мужчин.
– На художественную самодеятельность вас пустят.
– Это Конституции противоречит.
– Там ходите как хотите. А у нас в учебном заведении принят дресс-код. На работе и даже в бар придёшь – и там есть дресс-код, и ни у кого никакой там дискриминации нет.
– Но тогда нарушается право на получение образования.
– Ну, я работаю по приказу. Мы работаем по приказу. У нас есть приказ. Эти вопросы не к нам.
Я продолжал давить на жалость и упрашивать разрешить мне расписаться в журнале.
– Ну что уж, трудно тут было, я расписался бы, и всё.
– Ну, я не могу. У меня приказ. Ко мне вот приходят даже в пляжном одеянии, и я отправила назад. Деловой стиль одежды, для учебного заведения – деловой стиль одежды. Я по приказу работаю. Я подчиняюсь приказу.
Мне ничего не оставалось, как только уйти.