Фомина Светлана. Реакция на открытое письмо Всеволода Гаккеля Андрею Малахову.

Прочитала открытое письмо Всеволода Гаккеля к Андрею Малахову.

Я давно не смотрю телевизор. Настолько давно, что даже и не помню, почему я перестал его смотреть. Вы мне напомнили - потому что я слишком часто видел на экране таких, как вы. Я не обращаюсь к вам на «Вы» с большой буквы, потому что так обращаются к уважаемым людям. Это «вы» с маленькой буквы знак презрения к вам лично, Малахов, и ко всем, кто находит выгоду и удовольствие в том, чтобы причинять людям боль.

Я о вас никогда не слышал, и не знал, что вы есть. Когда ваши приспешники предложили мне принять участие в вашей передаче, я по неведению легко согласился. Я охотно говорю с людьми - мне есть что сказать, и мне нечего скрывать. Конечно же, если я хотя бы немного представлял себе, какая это клоака, я никогда в жизни не согласился бы принять в этом участие. Но сейчас я в некотором смысле даже рад, что увидел, как работает подстава и лохотрон на центральном публичном канале, и теперь могу предостеречь других людей и, по возможности, оградить их от таких, как вы.
Целясь в Бориса Гребенщикова, вы выбрали самый низкий способ, рассчитывая на поддержку его старых друзей, с которыми у него могли быть противоречия, и на унижение несчастной Людмилы Шурыгиной, которую вы самым подлым способом заманили на позорное публичное осмеяние, но вы промахнулись – в первую очередь вы унизили самого себя.

Тридцать лет прошло с тех пор, как происходила вытащенная вами на всеобщее обозрение в сущности романтическая история двух молодых людей, влюбленных в одну девушку. И вот на этом вы решили развести свой отвратительный желтый кисель, увидев в ней привычную для вас клюкву.
Я счастлив тем, что я был одним из тех юношей, которые были любимы этой девушкой. Нет стыда в том, что в какой-то момент я был ею отвергнут. Я был рад, что ею восхищался мой близкий друг, который увидел в ней то же, что в ней увидел и я. Он предложил ей руку и сердце и смог построить с ней семью и создать ей ту жизнь, которой она была достойна. Вы думаете, что это должно разлучать друзей? Вы ошибаетесь - мы стали еще ближе и стали еще лучше понимать друг друга. И в течение нескольких счастливых лет эта прекрасная девушка была музой для Бориса, и именно тогда были написаны лучшие песни в истории незаурядной группы. Но вы их не слышали. Вы не из тех, кто мог их услышать, иначе не занимались бы тем, что делаете, и не подняли бы руку, чтобы бросить камень в автора этих песен.

Я прожил достаточно долгую жизнь, чтобы считать себя счастливым еще и от того, что она оградила меня от таких как вы. Но я знаю всю вашу породу – такие, как вы, споили моего родного брата и убили его, завладев его комнатой в коммуналке.
Я не стану включать телевизор ради того, чтобы полюбопытствовать, как вы смонтируете свой позорный сюжет, который вы трусливо свернули, убоявшись, что вам в лицо выскажут все, что о вас думают, и ваша личина станет видна вашей клаке - этим несчастным зомбированным домохозяйкам, которые ради прибавке к нищенской пенсии по вашему сигналу бездумно рукоплещут тому, как вы унижаете другую беззащитную женщину.

Ваше шоу выйдет в эфир в прайм-тайм в канун Женского дня, и вы получите очень большие деньги за рекламу и повысите рейтинг вашей программы. Вы озолотитесь, золотарь Малахов, и сполна компенсируете 100 рублей, потраченные на водку для несчастной женщины, которую вы уловили в тот момент, когда она больше всего нуждается в помощи.
Я надеюсь, Людмилу еще удастся спасти - у нее теперь снова есть друзья, которые не отвернутся от нее. Песни Бориса Гребенщикова будут слушать независимо от того, скольких женщин он любил, а о вас и таких, как вы, забудут сразу.

Всеволод Гаккель
24 февраля 2007 года

18 февраля по каналу НТВ был показан сюжет о бывшей жене Бориса Гребенщикова Людмиле Шурыгиной. А 22 февраля музыканты классического состава Аквариума Михаил Файнштейн и Всеволод Гаккель были приглашены на Первый канал для участия в ток-шоу «Пусть говорят» с ведущим Андреем Малаховым.

Темой шоу должен был стать «ранний» Аквариум эпохи семидесятых-восьмидесятых годов, ведь в этом году группе исполняется 35 лет.
В телефонном разговоре один из редакторов уверил Михаила и Севу в том, что шоу не будет касаться личной жизни Бориса Гребенщикова, и обещал познакомить с кругом вопросов, которые будут затронуты. Но вопросы так и не были присланы. Причинами были названы вероятные «сбои в сети в Интернет».

Приехав в телецентре Останкино Михаил и Сева встретили Андрея Тропилло и Анну Черниговскую, вдову Андрея Романова, которые тоже были приглашены для участия в шоу, уже находясь в Москве.
Но еще при прохождении паспортного контроля в телецентр Останкино Михаил заметил, что в списках гостей значилась Людмила Шурыгина. Почувствовав неладное, он спросил у принимающих администраторов по поводу присутствия Людмилы и, глядя ему в глаза, они его клятвенно заверили, что это какая-то ошибка, и ее в программе не будет.

Когда же дело дошло до съемок, Михаила и Севу последовательно пригласили в студию, где их ждал сюрприз: их собеседницей оказалась Людмила.

Всеволод Гаккель: «Минут пятнадцать я ждал за звуконепроницаемой дверью студии, не имея ни малейшего представления о том, что там происходит. А сопровождавший меня юный провокатор с блокнотом в руке, который, как казалось, был готов записывать все, сказанное мною, загружал меня вопросами про Виктора Цоя и какой-то ерундой.
Когда меня пригласили в студию, я оказался в шоке, увидев, что это провокация и что нас просто подставили. Я не видел Людмилу почти пятнадцать лет и не был готов обсуждать с ней историю почти тридцатилетней давности.
Все вопросы были про Бориса, и я что-то отвечал явно невпопад, не понимая зачем я здесь оказался. Меня обуревало единственное желание дать по лицу человеку, который почему-то мне эти вопросы задавал. Когда же я решил просто встать и выйти, разговор мгновенно был переведен на другую тему, и съемку скоренько закончили. Людмилу быстро куда-то увели.
После этого я тщетно пытался добиться от кого-нибудь объяснений происшедшего. Все куда-то разбежались. Юный провокатор, выполнив свою грязную функцию, исчез. Я даже не запомнил его имени, но, как выяснилось, это был тот подонок, что мне звонил.
Появились какие-то девушки, которые вели на заклание новые жертвы. Все ведущие были с блокнотами, но, находясь там в течение более трех часов, я ни разу не видел, что бы они что-то в них записывали. Все выглядело как тщательно отрепетированный спектакль, в котором юные подонки играют тонко просчитанные психологами усыпляющие бдительность роли.
С нами была милая девушка Дарья, которая боязливо отвечала, что все, что она может сделать, это предоставить нам машину, чтобы мы поскорей уехали. Мне было ее жалко, она много курила, и по ее глазам было видно, что она пока еще сожалеет, что в этом участвует. Но я думаю, у нее это быстро пройдет.
Мне так никто и не дал никаких вразумительных объяснений.
Пришла еще одна миловидная дама по имени Елена Твердохлеб, вероятно психолог, которая стала меня успокаивать и отвлекать уверениями в том, что они разберутся, и чтобы я им звонил. Но, выходя из студии, я уже понимал, что это бесполезно.
На них можно подать в суд, но это будет что слону дробина.
Я просто еще раз выставлю себя на посмешище.
Я давно не видел ничего более отвратительного».

Найдено у Алексея Вишни.

Солидарна с ним и возмущена. Как можно стерпеть обман и наглую ложь в лицо! Какое отвратительное насилие произведено над личностью, когда без его желания, обманом, вызвали на передачу, якобы связанную с ранним “Аквариумом”, но принудили публично отвечать на вопросы совсем на другую тему, которые ранят душу.
У привыкшего жить на помойке притупляется обоняние, и он не ощущает вони, питаясь отбросами. Это его нормальная среда обитания, он к ней приспособился.

Конформисты нашего времени забыли вечную заповедь “Не лги”, отлично приспособились к системе лжи, врут, не краснея, лишь бы заработать. Потоки лжи льются с телеэкранов.

Выключивший телевизор на много лет сохраняет чистоту души и личность от деформации. Всеволод Гаккель, внезапно встретившийся на центральном телевидении с наглостью, бесстыдством и откровенным насилием над ним, был подобен человеку спокойно шедшему солнечным днём по улице и внезапно свалившемуся в открытый канализационный люк. Разумеется, он пришёл в шоковое состояние, когда тормозится мысль, человек теряется, и по этой причине он не мог сразу выйти из аудитории. Мне очень понятны его шоковое состояние и боль, так как 15-16 февраля я оказалась в подобной же ситуации.

Позвонили с ОРТ, пригласили участвовать в передаче “Пусть говорят” на тему о принципиальности. Сын согласился, я категорически отказалась. Я смотрела эти передачи несколько раз, и они мне были неинтересны. Тогда позвонили повторно, и уговаривали так усиленно, как только могут назойливые цыганки, гипнотически воздействуя на мозги, и их жертвы начинают делать не то, что хотят, а то, что нужно цыганкам. Я отказывалась, ссылаясь на то, что я не могу выступать публично, у меня страх перед аудиторией. Я привыкла к беседам, где 2 – 3 человека. В течение 30 лет в одном и том же кабинете, работая врачом-невропатологом, я общалась только с больным и медсестрой, и мне трудно изменить привычки. Я могу растеряться и подвести передачу, забыть мысли, и вдруг совсем не смогу говорить. Меня успокоили, что мне всё расскажут, заранее дадут вопросы, которые я смогу обдумать. Меня расхваливали в глаза, как обычно хвалят дураков, как лиса ворону в басне Крылова, ссылаясь на моё участие в фильме на РЕН-ТВ, где я ответила на несколько вопросов в своей комнате, льстили, а “в сердце льстец всегда отыщет уголок”, да ещё обещали 5000 рублей (две моих пенсии). “Какая тема?” - спросила я. “Сердце матери или что-то в этом роде”, - ответили мне. Название очень понравилось. Как много наболело за долгие годы, сколько страданий прошло через сердце, как много обдумано, и какие глубокие мысли пришли через страдания. Я 10 лет состояла в школьном родительском комитете, и досыта нагляделась на страдания детей. И мне очень захотелось сказать слово в защиту всех детей, выступить против в корне порочного школьного образования. Я дала согласие. Поехали. Но тяжёлое предчувствие не оставляло. Съёмки назначены были на 16 февраля, но просили приехать 15 февраля. Приехали в 4 часа утра. Нам дали роскошный номер на двоих в трёхзвёздночной гостинице “Звёздная” на 13 этаже с видом на Останкинскую башню. Идеальная чистота, ковры, картины на стенах, торшеры у каждой кровати, телевизор, телефон, холодильник, зеркала, удобный диванчик перед телевизором, предусмотрительно для каждого положены шампунь и мыло, разумеется, есть душ и ванна и горничная по первому вызову. Я ужаснулась. “Сколько же стоит наше двухдневное пребывание здесь!” – подумала я, и зачем такие затраты, когда там, дома, в Кинешме, ветераны войны, проработавшие по 40-50 лет и являющиеся ещё и ветеранами труда, руками которых построено всё, что мы имеем, поднявшие страну из руин, получают нищенскую пенсию ниже прожиточного уровня, голодают, экономят, считая копейки от пенсии до пенсии, старые, беспомощные и больные, не имеющие возможности даже приобрести лекарства. Мне стало плохо. Я упала на ослепительно белую постель, и на меня навалилась, как бетонная глыба, тяжёлая тоска. Я не могла есть, пить, спать, читать, думать, говорить, двигаться. Через несколько часов стало лучше, а после 15 часов позвонили с ОРТ. Я просила сообщить дословно название темы, так как мне надо собраться с мыслями и подготовиться говорить в тему, на что та же помощница Малахова сообщила, что название темы ещё неизвестно, и попросила меня рассказать о себе, не выдавая никакой информации о завтрашнем дне. А я переживала, не зная, сколько времени мне будет отведено на рассказ, смогу ли я уложиться в эти минуты, смогу ли отбросить второстепенное и высказать основное, а главное, волновал вопрос, о чём я буду говорить и на какую тему, и какое же будет название темы. На другой день 16 февраля за час до съёмки наконец-то я увидела ту, с которой говорила два раза по телефону. На девушке буквально не было лица. Она находилась в страшном волнении, и выглядела как человек, убитый горем. Куда делась её живая речь, она с трудом говорила, и была буквально раздавлена. Её вид настолько поразил меня, что я забыла все свои тревоги, так что стало не до названия темы передачи. Пришлось заниматься психотерапией, приводить её в нормальное состояние. Затем я стала упорно добиваться от неё, какие же вопросы задаст мне Малахов, уверяя её, что мне необходимо хотя бы пять минут для обдумывания ответов, так как у меня имеется большой недостаток: я не могу оформить мысль кратко, и чтобы она стала при этом всем понятной, а главное, убедительной. Я уважаю свои мысли. Они тысячи раз обдуманы и передуманы, проверены временем, проанализированы, выстраданы, и поэтому меня вовсе не устраивала перспектива, чтобы меня заклевали из зала те, которые никогда не рассуждали, а мыслили общепринятыми штампами. Я не хочу бросать на ветер слова, мне надо именно убедить, а иначе какой смысл говорить мне? Но девушке было некогда, она постоянно куда-то убегала, перекусывая на ходу. Ей было даже некогда выпить стаканчик кофе. Она оставляла печение на скамеечке, где мы сидели, а стаканчик с недопитым кофе – под скамеечку. Наконец, я услышала два вопроса из четырёх, очень далёких от темы “Сердце матери”. Я беспокоилась, хватит ли времени, чтобы ответить на них. Стали репетировать, и она хорошо помогла мне избавиться от подробностей. Но тут всех пригласили в студию. Я должна была выступать в третьем эпизоде, и времени для подготовки было предостаточно, но девушка вновь исчезла. Я пошла искать студию и встала за кулисами. Через некоторое время я услышала, что меня позвали в зал. Я вошла в зрительный зал и уселась, как последняя дура, в кресло. Из за кулис закричали: “С сумочкой нельзя”. Я отдала им сумочку. Вторая попытка сесть в кресло не состоялась, так как Малахов предложил мне сесть в ревом ряду в зрительном зале. “Значит”, - подумала я, - в перерыве перед третьим эпизодом я снова выйду за кулисы и снова зайду в зал”. Я стала дожидаться своей очереди в зрительном зале, и наконец-то на экране увидела название темы, на которой я должна выступать. Она называлась “Опозоренная”. Я ничего не понимала. Раздался совет: “Сидящие в первом ряду не забывайте аплодировать”. Я машинально аплодировала. Сын, сидящий рядом, умолял Малахова дать сказать хоть два слова. Дал. Впоследствии вырезал. Я обдумывала своё будущее выступление на два вопроса, которые мне с трудом выдала девушка. Но тут с микрофоном, как коршун налетел Малахов с неожиданным вопросом. Ответила средне, до конца он слушать не стал, так как желающих высказаться было много. Съёмки закончились на двух эпизодах, на третий времени не осталось. Всех отпустили, а зрителей попросили остаться ещё на некоторое время. Считая себя зрителем, я осталась ещё на некоторое время. И тут произошло самое безобразное. Я находилась в смятенном состоянии, сказался возраст, когда ослабевает быстрота мышления, становится трудно ориентироваться в новой обстановке, и только уже дома я осознала, в какое г... я вляпалась. Вместе с оставшимися зрителями, я аплодировала на пустом месте под команду “Аплодписменты” - “стоп”. Малахов стоял с микрофоном в полной тишине, изредка произносил фразы, а мы под команду аплодировали. А может он говорил в выключенный микрофон, а записывались только наши бурные аплодисменты, которые приплетут к тем высказываниям, которые нужны организаторам этого шоу? Да вдруг покажут по телевидению, где я аплодирую какой-нибудь глупости? Вот позор-то будет. Кроме того, я убедилась, что я участвовала в фальшивой передаче. “Пусть говорят” - хорошее название, но оно не соответствует действительности, так как говорят не все, кто хочет говорить, а только те, которым даст микрофон Малахов. Но и тех, кто говорит, также вырежут. Так где же это “Пусть говорят”? - Не пусть. Так по второму эпизоду, где девушку в инвалидной коляске не допустили в ночной клуб, хотя без коляски её раньше всегда пускали, в зале раздавались голоса: “Это провокация, шантаж, специально подстроено, чтобы раздуть скандал, но этим голосам микрофона не дали”. Я выступила в защиту интересов девушки-инвалида (Хорошо хоть это вырезали). А сейчас думаю и упрекаю себя за то, зачем я участвовала в этой фальшивой передач, почему, глядя на открытое добродушное лицо Малахова, так доверилась ему? Ведь внешнее часто не соответствует внутреннему. Артист любое лицо может сделать. А вдруг это и на самом деле провокация, и всё было специально подстроено, так как кому-то помешал директор этого частного ночного клуба, и надо его публично посрамить? Ведь действительно, зачем девушка явилась на коляске, когда раньше приходила туда без коляски, и её пускали? Ещё бы она явилась на мотоцикле или велосипеде? А моя роль – роль слепого орудия в руках нечистоплотных людей. Я ушла с передачи, словно облитая помоями, опозоренная в своих глазах. Попала, наконец, в тему “Опозоренная”. Раньше я думала, что это просто глупая передача. Оказалось хуже – она отвратительная, так как формирует общественное мнение, подстраивая его под собственное мнение людей, потерявших нравственное чутьё. Я не думаю, что Малахов – автор этих передач. За ним стоит режиссёр, и многое кое-кого, кому необходимо усыплять народ развлекаловками, чтобы никто не заметил, что гибнет страна и великий народ, и утрачиваются вечные ценности. Малахов – лишь исполнитель чужой воли. Нет в стране сил, которые остановили бы поток этой пошлости. Ложь и лицемерие становятся нормой нашей жизни, пронизывают все слои общества. Наглость, бесчеловечность, стремление к наживе, деньги – движущая сила, но сила разрушительная. Даже детей в России будут рожать за деньги. Это вместо того, чтобы дать достойную зарплату рабочему, чтобы детей рожали те, кто их любит и может их воспитывать. Это вместо того, чтобы создать рабочие места для безработных. Но нет. Надо как можно больше детей от малоимущих, чтобы увеличить ещё больше армию безработных. Бардак и безголовость не только на телевидении, но и по всей стране. А нас кормят жёлтым киселём с клюквой, да ещё на первом канале. Согласна с Всеволодом Гаккелем: больно, очень больно.

Нарушены права человека.

Статья 23 Конституции Российской федерации гласит: «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени». И Гребенщиков, и Гаккель не лишены этого права. Человек свободен раскрывать добровольно семейные тайны или молчать о них. В данном случае произошло нарушение Основного Закона – Конституции Российской Федерации, и нарушившие закон, следовательно, являются преступниками. Кроме этого, здесь имеется и моральная нечистоплотность организаторов шоу. Как это низко воспользоваться болезненным состоянием женщины (алкоголизм) и крайней нуждой, чтобы купить её выступление в шоу. Я бы очень желала, чтобы каждый нарушивший закон понёс соответствующее наказание. Иначе в стране не будет порядка никогда. Нарушение законов станет нормой жизни, и управлять ею будет не закон, а пахан и толстый кошелёк.
Виновны организаторы шоу. Давайте рассуждать. Гаккеля убедили, что о личной жизни разговора не будет. Он поверил и шёл на передачу в полной уверенности, что имеет дело с порядочными людьми. Выйдя из изолированной звуконепроницаемой комнаты в зал, как с корабля на бал, как кур во щи, и увидев Людмилу, он понял, что его нагло, цинично обманули. Сделали пешкой в своей грязной игре ради популярности передачи, обошлись с ним, как с вещью, и унизили его человеческое достоинство. Для человека, который ежедневно купается во лжи, как в шампанском – это как укус комара: «Я вру – и мне врут, ничего особенного, лишь бы денежек дали». Для порядочного же человека – это тяжёлый стресс, да ещё и внезапный, что гораздо хуже хронического стрессового состояния. При хроническом стрессовом состоянии человек, хотя и очень страдает, но у него есть время приспособиться. Стресс внезапный очень опасен. Я врач, и знаю. Если имеется сосудистое заболевание у человека, у человека может наступить внезапная смерть от инфаркта и инсульта. Как реакция на стресс, эти заболевания могут возникнуть и позднее, не говоря уже о нервных расстройствах, снижении иммунитета и обострения всех хронических болезней. Для человека нравственного такое поведение организаторов шоу равносильно удару по голове, и в результате шоковое состояние: подавление воли, расстройство внимания, растерянность, ответы невпопад. Говорить о добровольности ответов в шоковом состоянии неразумно. В его личную жизнь нагло и грубо вмешались. Унижено человеческое достоинство, имелась угроза здоровью, нарушены конституционные права. Нарушены 23 и 24 статья Конституции Российской Федерации: «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени».

«Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются». В данном случае человек пострадал явно. Состав преступления налицо. Но многие этого не замечают, как привыкший жить на помойке не замечает вони. Фомина Светлана.

http://kineshma1.narod.ru