В знак протеста против неправомерных действий декана математического факультета ИВГУ Пухова Сергея Владимировича и проректора Щеглова Алексея Ивановича, в знак протеста против грубого вмешательства руководства университета в личную жизнь студентки социолого-психологического факультета Бобышевой Елены, я прошёлся полностью обнажённым по первому и третьему корпусу ИВГУ. Я считаю, что таким людям, как Пухов Сергей Владимирович и Щеглов Алексей Иванович, нельзя занимать руководящие должности. Пухов утверждает, что якобы аморально и безнравственно отсутствие одежды на человеке, и даже считает безнравственным для мужчины ношение юбки, однако он не может никак обосновать пользу от ношения штанов мужчинами и даже не считает это нужным обосновывать. Сергей Владимирович категорически отказался зайти на мой сайт и прочесть моё обоснование того, что каждому студенту надо дать полную свободу выбора формы одежды, в том числе и право посещать лекции и семинары в полностью обнажённом виде. Он твердит, что надо соблюдать правила приличия, и не может ответить на вопрос: зачем нужны эти правила приличия, и какая от них польза? Это не говорит о его высоком уме, на мой взгляд. Точно так же и Алексей Иванович Щеглов ответил отрицательно на мой вопрос о том, разрешит ли он посещать занятия в голом виде одарённому и талантливому студенту, и не счёл нужным обосновывать этот запрет посещать занятия в голом виде, безапелляционно заявив, что нужно соблюдать нормы морали, и что якобы отсутствие одежды на студенте в учебном заведении нарушает нормы морали.
Доказать несостоятельность этих мнений проректора и декана можно на простом примере.
Год назад Санкт-Петербург приобщился к Европе еще одним местом. В культурной столице разместили русскую штаб-квартиру «Долой стыд». Шокирующая некоторыми специфическими нюансами, но, в общем-то, безобидная организация всего лишь пытается сделать мир проще и наладить гармонию Вселенной обыкновенными эксгибиционисткими актами.
Открытие своего русского представительства было приурочено к сорокалетию со дня основания «Долой стыд» 14 февраля 1964 года.
С тех пор почти сто тысяч человек во всем мире организованно и под чутким руководством лидеров шокируют случайных прохожих своими гениталиями. Делается это не ради забавы, а с большим социальным контекстом. Выходят голыми требовать прибавки пенсий, запрета генетически модифицированных продуктов и вывода американских войск из какой-нибудь страны. Ссылка
Ясно же, что эти люди, которые выходят голыми требовать прибавки пенсий, запрета генетически модифицированных продуктов и вывода американских войск из какой-нибудь страны, не являются безнравственными людьми, а наоборот являются очень даже нравственными людьми. Это доказывает всю абсурдность утверждения Пухова, что якобы публичное обнажение безнравственно. Ни одного разумного довода, указывающего на вред такого обнажения, Пухов не привёл.
Протестовать против действий деканата в обнажённом виде мне надо было давно. Ссылаясь на ремонтные работы, на то, что якобы никто не согласится жить со мной в одной комнате, мне на протяжении первых двух лет обучения отказывали в предоставлении общежития, что также было незаконно и несправедливо. После того, как мне была предоставлена комната в общежитии, в сентябре 2010 года ко мне в комнату попросился жить Ашил, студент из Конго, и я написал заявление на имя ректора ИВГУ о том, что не против подселения иностранца в свою комнату. Таким образом, утверждения тех, кто говорил, что ни один студент не захочет жить в общежитии в одной комнате с мужчиной, который носит юбку, оказались глубоко несостоятельными.
Щаницина Светлана Валерьевна, мой руководитель по научной работе, заявила, что ей противно общаться с мужчиной в юбке, и что она будет со мной общаться только по электронной почте. Три раза я переделывал свою курсовую работу, исправляя её замечания и отлаживая программу, и, тем не менее, она всё равно поставила мне только удовлетворительную оценку за неё, и я был лишён стипендии. Некоторые определения теории погрешностей выписаны мной из учебника Демидовича, но Светлана Валерьевна утверждает, что они неверные. Ознакомиться с моей курсовой работой можно по ссылке: Вычисление функций с помощью разложения в ряд с учётом полной погрешности"
Уборщица общежития Чердынцева Тамара Николаевна также заявила, что ей противно смотреть на мужчину в юбке. Давайте разберёмся, чему следует уподобить эти оценочные утверждения Пухова С.В., Щанициной С.В.и Чердынцевой Т.Н. Предположим, что они вправе высказывать свои желания видеть меня в брюках и своё негодование по поводу того, что я не хочу ради них надеть брюки. Но тогда и очень многие мужчины, посещающие эротические сайты, тоже очень были бы рады видеть окружающих их девушек голыми, и возмущаться тем, что девушки прикрывают свои тела одеждой и не позволяют им любоваться красотой их тел. Разве я хорошо бы поступал, если бы ругал каждую встречную девушку за то, что та ходит в одежде, а не голая? Разве я был бы прав, если бы каждой встречной девушке орал в лицо: «Фу, мне противно смотреть на тебя одетую, ходила бы ты голая!» Я же так никогда не делаю. Несмотря на то, что мне действительно приятнее было бы, если бы все девушки вокруг ходили голыми, а не одетыми, я уважаю их право выбора и никогда вида не показывал, что мне противно смотреть на них одетых, никогда не пытался заставить их ходить голыми. А Пухов, Щаницина и Чердынцева не уважают моё право выбора и считают себя вправе ругать меня за мой выбор и заставлять меня носить штаны.
Поэтому, когда уборщица Чердынцева сказала, что ей противно смотреть на меня в юбке, я предстал перед ней полностью обнажённым и сказал, что имею право ходить не только в юбке, но и совсем голым. Ведь мне, например, тоже глубоко противно на неё смотреть, когда на ней одеты штаны, но я никогда ей об этом не говорил и никогда не предлагал ей ходить голой ради того, чтобы доставить мне удовольствие. Следовательно, и она тоже по справедливости должна молчать о своём нежелании видеть меня в юбке и не предлагать мне надеть штаны ради того, чтобы ей доставить удовольствие. Если она ради меня не ходит голой, то и я ради неё не должен носить штаны, да и вообще ради её удовольствия ничего делать не должен, даже наготу свою прикрывать не обязан. Если я не заставляю её быть голой, то и она также не имеет никакого права заставлять меня быть одетым. После этого она стала внушать девочкам, что я психически нездоров, утверждала, что нормальный мужчина не будет носить юбку и тем более не будет полностью обнажаться. Но такие её утверждения также абсолютно несостоятельны, так как те тысячи людей, которые в голом виде протестуют против ввода американских войск в какую-то страну или требуют прибавки пенсий – абсолютно здоровые люди.
Такие оскорбительные слова этой уборщицы в мой адрес также глубоко меня обидели, и тогда я ещё раз назло ей выбежал в коридор совершенно обнажённым, предстал в голом виде перед ней и ещё двумя девочками, но я был в тот момент очень возмущён словами уборщицы и взволнован. Я шёл на компромисс только с хорошими людьми, с теми, кто не хотел от меня, чтобы я надел на себя эти мерзкие штаны и мучился в них. Ради этих хороших людей я готов был прикрывать свои гениталии юбкой. Ради же Чердынцевой я принципиально не хотел ничего делать. Ведь она не испытывала ко мне ни капли благодарности за то, что я прикрываю свои гениталии юбкой, а не хожу голым. Она была убеждена в том, что я будто бы обязан прикрывать свои гениталии. Она была убеждена в том, что ношение одежды – это моя обязанность, что будто бы я не имею права ходить голым. Конечно же, к таким людям, как Чердынцева, я не мог испытывать никакой жалости, и мне было глубоко плевать, нравится ей смотреть на меня голого или нет. Мне, может быть, тоже на неё глубоко противно смотреть, когда она надела на себя эти уродующие её брюки, но я ведь это терплю! Поэтому и она тоже должна терпеть мою наготу. Я же её не заставляю ходить голой – поэтому и она не должна иметь права заставлять меня носить одежду.
После этого Тамара Николаевна Чердынцева написала на меня жалобу коменданту общежития, и комендант общежития №3 ИВГУ Оленева Лидия Ивановна пришла меня ругать за это, требовать от меня объяснений случившегося. Действия коменданта Лидии Ивановны меня также глубоко возмутили. На мой взгляд, комендант вполне могла бы догадаться о том, что мне гораздо приятнее было бы ходить по общежитию совершенно голым, нежели в юбке. Я нудист, и мне не нравится, когда меня причисляют к трансвеститам. Лидия Ивановна вполне могла бы догадаться о том, что я прикрываю юбкой свои гениталии ради неё и других окружающих меня хороших людей, боясь того, что некоторым из них может быть неприятно смотреть на меня голого. Поскольку перед уборщицей Чердынцевой я дважды появлялся в голом виде, а перед комендантом и многими другими людьми пока ещё ни разу в голом виде не появлялся, Оленева Лидия Ивановна вполне могла бы сделать вывод о том, что если ради их комфорта я так себя ограничиваю и заставляю себя прикрывать юбкой свои гениталии, то я просто подвиг совершаю ради них, жертвуя своим желанием ходить полностью обнажённым по общежитию. Она должна бы испытывать за это ко мне глубокую признательность или даже хотя бы из вежливости должна бы спросить меня, удобно ли мне ходить в юбке, нет ли у меня желания ходить голым, и заверить меня, что её это нисколько не смутит, и она лично не будет против того, чтобы я ходил голым по общежитию, если вдруг у меня возникнет такое желание. Но вместо этой благодарности ко мне за то, что я пока ещё ни разу не появлялся в голом виде перед ней, Лидия Ивановна стала меня ругать за то, что я появлялся в голом виде перед Чердынцевой, как будто ношение одежды – это моя обязанность, а не право. Такое поведение коменданта также глубоко меня возмутило, и я сказал, что имею полное право ходить голым, и что если захочу, то буду ходить голым по общежитию всегда. Неужели комендант не понимает того, что ношение одежды – это моё право, а не обязанность? – возмущался я. Неужели она не понимает, что, прикрывая юбкой свои гениталии, я иду на компромисс с другими людьми, жертвую ради их интересов своими интересами, но я вовсе не обязан этого делать, так как они ради моих интересов своими интересами не жертвуют, и ради меня голыми не ходят. Это свинская неблагодарность! Мне очень захотелось после этих наглых слов коменданта пройтись по общежитию голым, но я удержал себя от этого, думая, что каким-то хорошим людям, может быть, будет не очень приятно смотреть на меня голого, и не желая доставлять этим людям неприятность. Ведь и в юбке без трусов я чувствую себя почти также комфортно и удобно, как полностью обнаженным, и пожертвовать своим удовольствием ходить полностью обнажённым по общежитию ради этих хороших людей мне совсем не трудно.
Но этих людей, убеждённых в том, что будто бы ношение одежды является моей обязанностью, становилось всё больше, и вместе с этим росло моё желание доказать этим людям, как глубоко они заблуждаются, думая, что будто бы я обязан прикрывать свою наготу одеждой. Но поскольку громадное количество других хороших людей, которые охотно разрешили бы мне ходить голым или стали бы от души смеяться, а не злиться, если бы я обнажился, было весьма велико, я всё же опасался, что не всем из этих людей понравится смотреть не моё голое тело, и потому не хотел доставлять неприятность этим людям. Вот поэтому я не начал ходить голым по общежитию, а всего лишь сказал коменданту Оленевой Лилии Ивановне, что имею право ходить голым, и буду ходить голым, если захочу. Если бы у коменданта была хоть доля здравого смысла, то она бы прониклась ко мне громадным уважением и благодарностью, догадавшись о том, что я давно мечтаю ходить полностью обнажённым, но удерживаю себя от этого, не желая доставлять неудобства другим людям. Но вместо благодарности комендант проявила свинскую неблагодарность и написала жалобу на меня в жилотдел.
Я написал в жилотдел встречную жалобу на Чердынцеву Тамару Николаевну, указав на то, как она меня оскорбляла. Я написал и о своих взглядах по этому вопросу, изложенных на моём сайте http://ateist.spb.ru. Каждый человек должен иметь право носить такую одежду, какую захочет, или вовсе не носить никакой одежды, если ему хочется быть постоянно нагим. Тот, кто хочет носить брюки – пусть носит брюки; тот, кто хочет носить юбку – пусть носит юбку; а тот, кто хочет ходить абсолютно голым – пусть ходит абсолютно голым, и это будет справедливо. Если кому-то из одетых людей неприятно видеть на улице голого человека, то ведь и этому голому человеку тоже неприятно видеть на улице одетых людей, но ему хочется, чтобы окружающие люди последовали его примеру и тоже ходили голыми; поскольку окружающие люди ради него не ходят голыми, а ходят в одежде, то есть в том, в чём им хочется ходить, то и он не должен ради них быть одетым, а должен ходить так, как ему хочется, то есть голым. Если нудист терпит наличие одежды на окружающих людях, то и окружающие люди должны тоже терпеть отсутствие одежды на нудисте, и это будет справедливо. Нудистам следует бороться за своё право загорать без одежды не только на специально отведённых нудистских пляжах, а в любом общественном месте. В истинно правовом государстве каждый человек должен иметь право ходить голым и в школу, и в театр, и на работу, и никто не вправе принуждать его к ношению какой-либо одежды. Ношение одежды – это право, а не обязанность человека.
Кроме того, после этого я указал в заявлении, что вовсе не намерен шокировать окружающих своей наготой, так как и в юбке без трусов я чувствую себя почти также хорошо, удобно и комфортно, как и совсем голым, а перед уборщицей Чердынцевой я появлялся в голом виде в качестве протеста против её бесконечных оскорблений в мой адрес, её недовольства тем, что я ношу юбку, а не брюки. Кузнецова Марина Анатольевна должна бы догадаться о том, что я вовсе не собираюсь ходить голым по университету или общежитию, так как я написал, что чувствую себя неплохо и в юбке. Я сказал, что человек я очень добрый, всех людей жалею и опасаюсь, что могу доставить им дискомфорт или неприятные ощущения, если буду появляться перед ними в голом виде, хотя я убеждён в том, что имею на это полное право. Но таких людей, как Тамара Николаевна Чердынцева, я глубоко ненавижу и желаю насолить им как можно сильнее, и, чтобы они не думали, что вправе указывать мне, как мне следует одеваться, я назло им буду появляться перед ними в голом виде. После этого мы спорили с Мариной Анатольевной о пользе мести. Марина Анатольевна, ссылаясь на слова Христа, отстаивала точку зрения, что надо прощать, подставлять другую щёку, никогда не мстить, утверждала, что жизнь сама отомстит за всё. Я же доказывал то, что справедливая месть – самое полезное дело, так как если бы за всяким преступлением неизбежно следовало наказание, и если бы всякий, нанёсший удар, всегда получал ответный удар, то всякое желание наносить кому-то удар исчезло бы.
После этого меня вызвал декан Пухов Сергей Владимирович, и, прочитав мою жалобу об оскорблениях Чердынцевой Тамары Николаевны, никак на эту жалобу не отреагировал, а заявил, что я будто бы не имею права обнажаться в общежитии, что появляясь перед другими людьми в голом виде, я будто бы нарушаю правила морали. На мой вопрос о том, зачем надо прикрывать своё тело одеждой, и что может быть аморального и безнравственного в обнажении своего тела перед другими людьми, декан не мог дать никакого вразумительного ответа и просто ругался, перебивал меня, хвалился тем, что он закрывает глаза на то, что я ношу юбку, то есть хотел сказать то, что это я должен ещё быть ему благодарен, что он разрешает мне посещать занятия в юбке. Сергей Владимирович сказал, что ему глубоко противно смотреть на мужчину в юбке, но он это терпит, и я должен быть ему за это благодарен. Мне декан вообще не давал говорить, грубо меня перебивал, вообще не хотел меня слушать, но мне всё же удалось крикнуть ему напоследок, что мне тоже глубоко противно смотреть на него в брюках, но я ведь его не заставляю его отказаться от ношения брюк. Так какое право он имеет указывать мне, во что мне одеваться? Я также сказал ему, что буду ходить голым по университету, если захочу, и что я имею на это право. Кто не хочет ходить голым – тот не ходит, а кто хочет ходить голым – тот ходит голым. Декан был глубоко возмущён и кричал: «Убирайся с моего факультета».
Через несколько дней меня вызвал к себе проректор по учебной работе ИвГУ Щеглов Алексей Иванович. Я рассказал ему о тех оскорблениях, которые нанесла мне уборщица Чердынцева. Он сказал, что не одобряет таких оскорблений, но не одобряет и моего поведения. Я попросил так же и Щеглова объяснить, какая существует польза от правила морали, предписывающего человеку обязательно прикрывать свою наготу, но и Щеглов также не смог ответить на этот вопрос или не захотел на него отвечать. Получалась парадоксальная вещь. Разве это было не глупо со стороны Пухова и Щеглова слепо без доказательств уверовать в то, что от обычая прикрывать свою наготу есть какая-то польза, и не знать, в чём же состоит эта польза? Я тогда задал Щеглову следующий вопрос: «Допустим, у вас появится очень одарённый студент, который захочет посещать занятия в голом виде. Разрешите ли вы ему ходить по университету полностью обнажённым?» Щеглов ответил: «Нет, никогда не разрешу!» «Значит, вы лишите нудиста, желающего всегда ходить голым, права на получение образования?» – спросил я. «Да, я буду с ним судиться», – ответил Щеглов. «Но почему? Почему вы против того, чтобы студент, желающий ходить на занятия голым, ходил на занятия без одежды? Ему же так удобнее. А другие студенты к нему очень скоро привыкнут и перестанут обращать внимания на его наготу, как привыкли они, например, к моей юбке». Щеглов и на этот мой вопрос не мог ответить, говорил только какую-то ерунду о том, что надо соблюдать нормы морали. Почему находиться в здании университета без одежды противоречит нормам морали, кому от этого вред, что человек находится без одежды? Этого Щеглов объяснить не мог.
Узнав о том, что я не намерен ходить голым на занятия, что мой вопрос носил чисто философский характер, Щеглов обрадовался и пожелал мне успешно окончить университет. Я, в свою очередь, подумал про себя: «Боже, какой же я эгоист! Мне комфортно и удобно ходить в университет на занятия в юбке без трусов, мне это разрешают, и я доволен. А если появится какой-то другой студент, которого и юбка не устроит, которому захочется посещать все занятия исключительно в голом виде, то пусть он сам и борется за своё право ходить голым на занятия. Мне до него дела нет. Я только себя одного люблю и жалею, о своих интересах всегда только пекусь».
Так бы вся эта история и закончилась, если бы не последующие глубоко неправомерные действия Щеглова Алексея Ивановича и профкома, которые и побудили меня в качестве протеста пройтись по всему университету в голом виде.
Появилась Елена Бобышева, девушка, мечтающая об известности и славе. Она обнимала, целовала меня и говорила о своей любви ко мне на глазах у всех студентов. Она сама захотела сфотографироваться со мной полностью обнажённой и сама попросила меня выложить в Интернет эти голые фотографии. На следующий день, узнав о том, что её голые фотографии в Интернете видели очень многие, она была в восторге и не скрывала своей радости.
Но через несколько дней, когда Щеглов увидел эти фотографии и пригрозил ей исключением из университета, она стала требовать от меня, чтобы я удалил со своего сайта эти фотографии. После того, как я выполнил эту просьбу Елены и удалил эти фотографии, меня посетила ужасная депрессия. Это было вызвано полным разочарованием в Елене. Вместо того, чтобы возненавидеть этого Щеглова, который просто совершил должностное преступление, вмешавшись в личную жизнь Елены Бобышевой, вместо того, чтобы смело заявить ему, что он не имеет никакого права исключать её из университета за эти её голые фотографии в Интернете, что она подаст в суд на него, если он посмеет вмешиваться в личную жизнь студентки, Елена позволила себя запугать, и даже писала под диктовку ложь, что фотографии являются фотомонтажом. Да кто он такой, этот Щеглов, чтобы распоряжаться чужими жизнями? Кто посмел говорить Елене Бобышевой, что фотографируясь голой, она позорит университет? Может быть, и обнажённая натура выдающихся художников тоже позорит их, по мнению этих тупых ханжей?
Кроме того, меня дважды вызывали в профком, и постоянно осуждали за то, что я появлялся в голом виде перед уборщицей Чердынцевой, как будто бы я не имел на это права, и говорили, что будут решать вопрос о моём отчислении из университета. Когда я спросил председателя профкома, историка по образованию, зачем люди стали стыдиться своей наготы, она также не смогла ответить вразумительно на этот мой вопрос, но продолжала совершенно безосновательно и тупо утверждать, что нормы морали требуют прикрывать одеждой свои гениталии. Встретив Елену Бобышеву в коридоре университета 18 ноября 2010 года, я предложил ей пройтись голышом вдвоём по всему университету в знак протеста против наглого и неправомерного поведения Щеглова Алексея Ивановича. «Щеглов не имел никакого права шантажировать тебя и угрожать тебе отчислением из университета за то, что ты сфотографировалась без одежды и выложила фотографии своего красивого тела в Интернет. Он не имел никакого права вмешиваться в твою личную жизнь. У Щеглова просто нет совести, и он просто обнаглел, на мой взгляд», – говорил я Елене. – «Давай ходить голышом по университету в знак протеста. Или тебе слабо раздеться?» Елена говорила, что ей не слабо, и что она разденется после того, как разденусь я. Но она на это не осмелилась и в очередной раз не сдержала своего обещания. Я ходил по университету голый один, а она просто шла рядом со мной, обнимая меня голого, но сама была в одежде.
Какие-то злые и подлые люди вызвали милицию, надели на меня наручники и подвергли меня аресту, хотя я никому не угрожал, никого не пугал, ни к кому не приставал, не представлял ни для кого никакой опасности, а просто мирно ходил в голом виде по коридорам университета, и доставлял некоторым студентам и студенткам тем самым массу положительных эмоций. Как видно по этой видеозаписи, девочки хохотали надо мной, над голым, до упаду. Когда я в голом виде зашёл в буфет, никто вроде бы даже внимания на меня не обратил, и я спокойно встал в очередь, как и прежде. Подвергать меня аресту и отчислению из университета не было никакого разумного смысла. Если бы у руководителей университета и у нашего декана Пухова было бы хоть какое-то чувство юмора, то они бы тоже просто от души посмеялись над этим голым чудаком Владимиром Фоминым за компанию с молодёжью. Вот оно воплощение чеховского учителя греческого языка Беликова из рассказа Чехова «Человек в футляре» – декан математического факультета ИВГу Пухов Сергей Владимирович. Потомки будут веками смеяться и удивляться на таких людей, которые отчислили хорошего студента за такую ерунду, за отсутствие на нём одежды.
Очень хорошо написала об этом Ольга Визир:
Говорят, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Однако как часто всякое проявление свободы душится чиновниками и начальниками всякого рода, которые боятся как бы чего не вышло, которые держат в страхе зависимых от них людей, и эти люди добровольно отказываются от своей свободы. Как бы чего не вышло. Маленьким людям спокойнее отказаться от свободы, самоограничить себя в правах, жить как все и не высовываться. Как бы чего не вышло. И если кто-то смелый, вдруг, не побоится и реализует свое право, то остальные чувствуют себя обиженными. Как это так, мы вынуждены себя во всем ограничивать, а он смеет заявлять о своих правах и не считаться с вечным принципом жизни маленького человека – как бы чего не вышло.
Чью свободу ограничивали фото Елены Бобышевой без одежды, выложенные в сети? Почему администрация Ивановского государственного университета угрожала ей исключением из университета?
Вчера, 18 ноября 2010 г., Владимир Фомин провел индивидуальную мирную акцию протеста против ущемления свободы человека носить или не носить одежду, был арестован и исключен из университета.
Я горжусь Владимиром Фоминым! Ссылка
Хотелось бы всё же спросить руководителей университета, чем помешал им в университете голый Фомин. Он ведь не в аудитории голый заходил и не отвлекал студентов от лекций, а ходил голым только по коридорам, то есть смотрели на него, на голого, только отдыхающие от занятий студенты, у которых был перерыв между занятиями, смотрели и от души веселились, хохотали, получая просто заряд положительной энергии, которую несёт в себе натуризм. Есть ли хоть какая-то логика в поведении руководителей университета? Может ли быть хоть какая-то разумная логика у противников нудизма? Сбросив с себя всю одежду, студенты и студентки очень быстро привыкли бы к наготе друг друга, получали бы просто эстетическое удовольствие от созерцания того, что создано природой, и ничуть не сильнее отвлекались бы от занятий, чем одетые.
Эти сутки, проведённые мной в тюремной камере, были для меня адом. Я не мог спать, время тянулось бесконечно медленно, в камере не позволяли даже читать книги, отобрали все вещи.
Я пытался обжаловать в суде постановления об административных правонарушениях и приказ о моём отчислении из университета, но безуспешно. Жить в таком рабском обществе, где принудительно заставляют прикрывать свою наготу, морально тяжело.
